ЩЕПАЛИН ВИКТОР ЯКОВЛЕВИЧ,

родился в 1920 году в п. Ардатов

Нижегородской области.

Младший лейтенант.

Погиб в бою 14 сентября 1944 года.

О ВИКТОРЕ ЩЕПАЛИНЕ.

Гляжу на музейное фото,

И гордость возникла во мне.

Он с детства мечтал быть пилотом.

И стал им. Погиб на войне…

Он был вот таким патриотом:

Противника срезал винтом,

Горящим своим самолётом

Фашистский взорвал эшелон.

                                                                        В. Заноскин

                                                                        14.07.1990г.

ПОБЕДА БУДЕТ ЗА НАМИ

Виктор Щепалин.… Это имя дорого всем ардатовцам. Оно стоит рядом с героями Великой Отечественной войны – Александром Матросовым, Юрием Смирновым, Олегом Кошевым и другими молодогвардейцами. В груди молодого лётчика билось горячее, мужественное сердце. Посмотрите на этот снимок – здесь Виктор запечатлён в шестнадцать лет. Простое открытое лицо, смелый взгляд. Он горячо любил свою Родину. В суровые годы войны стойко переносил все трудности и невзгоды армейской службы.

…Аэродром у небольшой станции  Чебеньки  Чкаловской области. В летнюю погоду отсюда в голубое сибирское небо поднимались самолёты.

"Орлята" учились летать. Молодые пилоты готовились бить фашистов. Виктора избрали комсоргом. Комсомольский вожак возглавил гимнастическую секцию. По окончании училища ему было присвоено звание младшего лейтенанта.  И вот пришла пора, молодые лётчики поехали на фронт, туда, где с жестоким и коварным врагом сражалась Советская Армия. В сентябре 1944 года Виктор Щепалин на территории Эстонии погиб смертью храбрых. Как это было? Сохранился пожелтевший номер дивизионной газеты тех времён, в которой описывался подвиг нашего славного земляка. 

Вот текст этой небольшой заметки:

"/По телеграфу от нашего корреспондента/. Вчера группа "ИЛов" наносила очередной удар по переднему краю противника. Один из самолётов вёл комсомолец младший лейтенант В. Щепалин, стрелок-радист коммунист Хакин Кужахметов. В этот день они второй раз вылетали на боевое задание. Умело маневрирую, лётчик точно подошёл к цели, обрушивая на головы фрицев всю мощь огня. Было сделано уже несколько заходов, но вот вражеский зенитке удалось подбить штурмовик. Пламя охватило штурмовик. Смертельная опасность не лишила лётчика самообладания. Последним усилием воли Виктор Щепалин направил горящую машину на крупный склад боеприпасов врага. Последовал взрыв огромной силы. Отважные воины, повторив смертельный подвиг Николая Гателло, покрыли свои имена неувядаемой славой. /Лейтенант                  А. Кожин"./

В сентябре нынешнего года исполнилось 66 лет со дня героической гибели Виктора Щепалина. В Ардатовском историко-краеведческом музее хранятся его письма к матери Евдокии Павловне и сестре Шуре. С глубоким волнением читаю солдатские треугольники, почтовые открытки, вырванные из тетрадей в линейку и клеточку листочки, исписанные чётким ученическим подчерком.

На каждом треугольнике стоит штемпель "Красноармейское письмо. Бесплатно".

Писались многие из них второпях, ночью во время дежурства в карауле, ручкой или простым карандашом. 

  Сколько любви к матери и сестре в них излито, какая уверенность комсомольца-патриота в полной и окончательной победе над вероломным врагом прослеживается в письмах с аэродрома, размещенного в оренбургских степях около маленькой станции Чебеньки. Всё это время в период летней учёбы Виктор стремился попасть на фронт громить ненавистных гитлеровцев.

Вот письмо, дотированное от 30 октября 1942 года:       "Здравствуйте, Шура и мама! Шлю вам сердечный привет с наилучшими пожеланиями. Я очень редко пишу письма, но вы обо мне не беспокойтесь. Я жив и здоров. Теперь мы разместились по казармам в бывших помещениях здешнего совхоза. Расселились очень плотно. В небольшой комнате нас живёт 60 человек на двухэтажных общих нарах. В общем, тепло, но удобств никаких нет. Столовая очень мала. С обеспечением продуктами не совсем всё в порядке. Но учитывая обстановку приходится мириться. Мы стремимся на фронт. Говорят, потерпите, придёт и ваше время. Всё перестраивается на военный лад, на боевую готовность в любое время. Положение нашей страны очень тяжёлое. Враг стальной лавиной прёт, не считаясь со своими потерями. Но у него не хватит до конца пороха. Он истечёт кровью. Война принимает затяжной характер. Москву и Ленинград наши воины не сдадут. Победа будет за нами.

Мама! Наконец-то я шлю вам свою фотографию. Привет всем родным и знакомым. Виктор".

Тепло и сердечно пишет Виктор о своих друзьях-товарищах:

"Я летал уже на пяти типах самолетов, еще немного подучусь и буду готов сесть на любой самолёт. Но ничего, много ждал, осталось немного, а там впереди большие дела. Наши воспитанники на всех фронтах громят немецко-фашистских захватчиков. Многие уже не раз отмечены правительственными наградами, есть Герои Советского Союза. Погибло немало друзей, с которыми начиналась моя авиационная жизнь, с ними как будто вчера расстались. Но, сами понимаете, идёт война, потери неизбежны.

Наши штурмовики громят врага здорово. Они вступают в бой с истребителями и рубят, как дрова, немецких транспортников и бомбардировщиков. Немцы, которые уцелели от удара штурмовиков, отзываются об этом самолёте как о "чёрной смерти". Вот на какой машине я готовлюсь воевать".

Да, Виктор мечтает о фронте! Его беспокойное сердце ищет бури. И в последних письмах перед отправкой на фронт, в действующую армию, он пишет:                                                                                               "Как хочется увидеть вас, поговорить с вами, поделиться хорошим и плохим. Но такой возможности я не имею. Ведь я живу от вас далеко, далеко. Но близко то время, когда враг будет уничтожен, и тогда вновь будет расцветать спокойная жизнь. Тогда и мы будем жить вместе, и тебе не придётся, мама, обижаться на меня. Да, мама, счастье есть! Я счастлив! Как же мне хочется быть среди боевых лётчиков".

В ПРИФРОНТОВОЙ ПОЛОСЕ.

Этот небольшой треугольник сохранился  чудом,

по краям оборван и дату отправки разобрать было трудно.

Но по тексту письма было видно, что "орлята" оперились, вылетели из гнезда и готовы идти в бой.

Виктор уже пишет с Украины. Вот и вновь приходится

справлять новоселье. Но на этот раз мы разместились там, где не так давно хозяйничали фрицы, Военный городок, оборудованный по последнему слову техники, превращен

в груды щебня. Нет света, выведена из строя канализация, взорваны подземные сооружения. А как было все благоустроено! Просто не верится, что они творили здесь.

Но то, что я слышал и читал в газетах, теперь все перед моими глазами. От ненависти сжимаются кулаки.

Вот в 600 метрах от военного городка находится

Острая могила. Это господствующая высота, на которой еще в 1915 году были погребены рабочие Луганска, а теперь там немцы творили зверства. Несколько тысяч бойцов Красной Армии погибло здесь. На этом месте поставлен красивый памятник. Немного дальше немцы расстреливали евреев. Там также в степи стоит памятник – боец держит в руках ребенка. А кругом следы недавних боев, траншеи, воронки, снаряды. Ребята каждый день взрывают бомбы, снаряды, чтобы обезвредить землю.

Шел боевой 1944 год. Советские воины громили врага, освобождая родную землю от фашисткой нечисти. Радостью, верой  в скорую победу  дышат письма Виктора с прифронтовых аэродромов.

"Наши войска такими темпами наступают, что скоро и до Берлина дойдут. Уже почти полностью освобождены  Крым и Украина. Война переносится на территорию врага. Виновники понесут должную кару за свои злодеяния.  Вы спросите, сколько же можно воевать?

Красная Армия будет воевать до полного уничтожения фашизма, а потому впереди предстоят еще жестокие бои, которые положат конец фашистской Германии, мечтающей о мировом господстве. Дело идет к концу. Цыганка мне нагадала: счастье твое впереди. Что же, поживем, увидим.      Готовимся к передислокации".                                                                                                                                                                                                                                                          ,

Виктор любил жизнь. В своих письмах он увлеченно с большим вдохновением описывает деревенские вечера, вспоминает, как смотрели первые фильмы о войне, танцевали с девчатами, купались в быстрой речке. Он смотрел на жизнь трезвыми суровыми глазами. До дна испил чашу горьких, тяжелых испытаний. И все это время вспоминал Ардатов, речку Леметь, свой родной дом. В некоторых письмах сквозит забота о здоровье матери, о внезапно заболевшей сестре Шуре. Вот небольшой листок, всего в полстраницы, но сколько в нем теплоты и доброты к матери:   

      "Мама! Мне Шура пишет, что ты плохо себя чувствуешь. Я очень сожалею и прошу использовать все возможности, чтобы вылечиться. А кончится война, мы постараемся сделать все, чтобы ты  жила до глубокой старости. Крепись, мама! Поздравляю тебя с пятидесятилетием               и желаем крепкого здоровья".                                                                      В почтовой открытке Виктор обращается к своей сестре:

" Меня очень беспокоит ваша болезнь, о которой вы сообщили в письме. Поэтому часто приходится думать о вас, Шура, телеграфируйте, как ваше здоровье, а также чаще пишите короткие письма. Если дела очень плохи, попробуйте через врача меня вызвать, может, и отпустят".

Память о тех, кто в годы войны и суровых для нашей Родины испытаний не щадил жизни в жестокой схватке с фашизмом, дорога каждому из нас. И короткая, яркая жизнь воспитанника Ленинского комсомола Виктора Щепалина должна служить примером для молодежи.

КОГДА  СКЛОНЯЮТСЯ  ЗНАМЕНА

   Светлой памяти воспитанника

   ардатовского комсомола Щепалина

  Виктора Яковлевича, повторившего

      бессмертный подвиг Николая Гастело,

  посвящается этот рассказ.

1. ВСТРЕЧА.

Подернутый багрянцем резной лист клена долго кружился в потоках воздуха, поднятый быстро мчащейся машиной. Пока глаза различали его на фоне унылых осенних полей, Виктор смотрел в ту сторону и, наконец, перевел взгляд на маячивший впереди холм. Не верилось, что здесь когда-то было село – вставали над лесом тихие зори, хлопали в утренней рани калитки – совсем, наверно, как в родном Ардатове, когда городок просыпался после короткой, полной неясных шорохов ночи.

А сейчас черные зловещие печные трубы стояли над могильными памятниками среди руин. Ни звука. Только сентябрьский ветер уныло постанывал среди куч щебня, уцелевших кое-где стропил и каких-то бесформенных останков строений. Машина, резко замедлив ход, остановилась. На обочине дороги, прижавшись к косматой собачке, сидела девочка. Вышел, хлопнув дверцей грузовика, шофер.   

   Соскочили из кузова летчики.                                                                                 Собака, оскалив желтые клыки, угрожающе поднялась. Но что-то в этих обступивших ее и маленькую хозяйку  людях было своим, приветливым. И вместо лая собака тихо тявкнула и снова улеглась на место. Огромные серо-зеленые глаза девочки горели ненавистью.

- Ты что же одна, дочушка? – тихо спросил Виктор.

Этот ласковый голос, родная русская речь и прикрепленные к фуражке незнакомцев красные звездочки потушили недетскую злобу во взоре. Глаза затуманились скупой слезинкой, сбежавшейся по ввалившимся щекам.

… Говорила Марийка глухо, с хрипотцой, И перед застывшими в молчании воинами вставала сотни раз слышанная история.                     

Люди в черном … лающая чужая речь… холодящий душу клекот автоматов… пламя пожара…

и никого – никого вокруг – ни матери, ни братишек,  ни соседей, схороненных под грудами черных развалин.

 2. ПОДАРОК.

Марийка и даже ее черный Кудлатый нашли приют и, главное, настоящие человеческие сердца у летчиков штурмового авиационного полка. И хоть в первый ее день новоселья из блиндажа  полковника  Минеева доносился     его рокочущий бас, разносящийся кого – то за  "устройство детсада", но не было в этом голосе ни возмущения, ни строгости.

Жизнь полка шла дорогой фронтовых будней. Боевые тревоги, вылеты штурмовиков на врага, радости побед и горести утраты товарищей, не вернувшихся на аэродром с заданий.

Как–то Виктор Щепалин посадил свой ИЛ-2 , быстро освободился от лямок парашюта и, спрыгнув на пожухлую траву большой лесной поляны, подошел к командиру.

- Товарищ командир, задание выполнено. Колонна немецких грузовиков в квадрате  47-01  уничтожена…

Поздравление  комэска, товарищей. Виктор, было, собрался направиться в столовую, как кто-то тихонько дернул его за комбинезон. Рядом нерешительно топталась Марийка. Руки ее были заложены за спину, смотрела она в сторону.

Затем, глубоко вздохнув, словно перед прыжком в холодную воду, тихо проговорила:

- Дядя Витя, это тебе! – и протянула на смуглой ладошке поблескивающий эмалью комсомольский значок.

- Виктор присел на корточки.

- Спасибо, Марийка, но у меня есть такой на гимнастерке, Разве ты не заметила?

_ Видела. Только… только я хочу, чтобы ты носил этот. Его Ванюша, брат мой, спрятал, когда немцы пришли, а я его подальше перепрятала, чтобы никому не достался, А когда немцы хату спалили, нашла его… А ты его одень. Если б Ванюшу не убили, он был бы рад, что ты с его значком фрицев бьешь…

Вокруг по – прежнему молчали. Только стрелок – радист

Виктора – Кукахметов рывком вытащил портсигар и закурил, затянулся так, что половины папиросы как не было. Виктор выпрямился во весь рост, расстегнул комбинезон и гимнастерку, снял свой значок и прикрепил на его место новый – тот, что когда-то сберегли от глаз врага незнакомый Ванюша и его сестра. Затем поднял Марийку на руки и также молча расцеловал ее мокрое от слез лицо.

3 ПОДВИГ.    

Это был уже второй боевой вылет Щепалина за 15 сентября. Шёл 1944-й – предпоследний год войны. ИЛ-2 приближался к линии фронта. Умолкни на минуту гул моторов, Виктор давно бы услышал нарастающий грохот канонады, дробный, захлёбывающийся перестук пулемётов и автоматов, скрежет танковых гусениц. Но о том, что под ними передовые линии, лётчики узнали лишь по разбегающимся во все стороны змеям траншей, вспышкам выстрелов и по протянувшимся к их самолёту трассамзенитных снарядов и пуль. Но они не успевали причинить вреда. Штурмовик чёрной тенью почти на бреющем полёте мелькнул над головами немцев и уже скрылся за зубчатой стеной леса.

Вот и заданный квадрат. По полям и перелескам вьётся наезженная дорога. Где-то тут спешат к фронту колонны с техникой врага. Ещё минута-вторая, и зоркие глаза Виктора различают впереди пыльный шлейф над дорогой.  "Немцы!"

Щепалин резко уходит вправо и снова за лес, увлекая за собой ведомого. Забеспокоившиеся было немцы, продолжают свой путь. И невдомёк им что, описав большую дугу, ИЛы уже настигли колонну с тыла, со стороны солнца.…Вот и хвост колонны. Грузные приземистые тягачи тащат тяжёлые гаубицы, между артиллерийскими поездами мелькают кое-где

автоцистерны с горючим. Щепалин, резко бросив машину вниз, обрушивает на гитлеровцев всю силу огня. Он едва достигает головы колоны, а позади уже бушует пламя.                                                               Огненными языками выплёскивается бензин, тотчас вспыхивает всё, до чего касаются ненасытные струи пламени.

Второй заход. Сливаясь  в сплошной рокот, бьют авиационные пулемёты, кося раскаленным свинцом всё живое вокруг… Ещё заход и ещё. В груди Виктора клокочет, ищет выхода жгучая, поднимающая все силы на бой, ненависть…

"За сотни разрушённых сел и городов, за замученных советских людей, за счастье моей  Родины!"- шепчут его запёкшиеся губы, от страшного физического и душевного напряжения. А ИЛ орлом – мстителем носится над клубом черного дыма, над трупами врагов, искорёженным и мёртвым металлом, выискивая новые и новые цели.

Самолёт заметно качнуло. Взгляд назад, всё разрастающаяся струйка гари тянется за машиной. "Попали-таки, проклятые", - мелькает в голове Виктора, и он делает в воздухе головокружительные виражи, петли, пике, стараясь сбить пламя. Но тщетно. Кажется, конец. В последний раз берёт штурвал на себя, на грудь. Чувствует слева небольшой укол.

"Значок… погибшего брата Марийки". Сквозь пелену пожара замечает низкие строения за колючей проволокой, вышки часовых, многочисленные прямые подъездные пути. "Фашистские склады"- подсказывает опыт лётчика-штурмовика.

А самолёт всё ниже и ниже. Прыгать с парашютом? Попасть к немцам? Нет! И последним нечеловеческим усилием Виктор Щепалин направляет ИЛ вниз – прямо на склады…

Огромнейший силы взрыв потрясает окрестности.

*  *  *

В тот же вечер на аэродроме в суровой и торжественной тишине выстроились друзья Виктора. Над их рядами поплыло боевое знамя полка. В том месте, где на земле ещё были заметны следы колёс ИЛа Виктора, багряный стяг приостановился, вздрогнул в руках знаменосца и плавно покрыл своими тяжёлыми складками землю – ту землю, за которую не пожалел своей жизни младший лейтенант Виктор Яковлевич Щепалин, комсомолец из Ардатова.  

                                                              Ю. Иванов